Hammer Of The Gods ЧАСТЬ I

Моя сексуальная жизнь была очень

Интенсивной … Любовь пришла на

Смену христианству. Это было

Проклятием и разложением.

- Алистер Кроули

Дома Цеппелины не контактировали между собой. В Хитроу они доводили таможенников до безумия своими яркими чемоданами, различными золотыми и платиновыми альбомами, кучами драгоценного антиквариата и восточной мебелью («Боже, это опять Цеппелины», - стонали таможенники при виде группы). Затем музыканты исчезали в провинции. Роберт и Бонзо жили рядом в Уостершире. Джонс скоренько отправлялся в лоно семьи (к тому времени у него было уже три дочери). Дома у Джона находилась студия, где он мог работать (в скором времени Джон Пол Джонс займет более значительное место в группе).

В этом году на Темзе произошло наводнение и Джимми понял, что коллекциям редких гитар и вещей Кроули угрожала опасность от дальнейшего пребывания в Пэнгборне…За полмиллиона фунтов он купил владение с домом 18-го века (Пламптон Плэйс) в сельскохозяйственном Сассексе. Дом находился в зеленом парке, рядом несколько разноуровневых озер. Старый дом священника привлекал внимание Пейджа, так как верхний этаж можно было переоборудовать в студию звукозаписи, о чем так мечтал Джимми. Сразу после переезда из Пэнгборна, часть старого дома смыло наводнением. Пейдж познакомился с американским кинорежиссером Кеннетом Энгером, чей фильм “Scorpio Rising” стал классикой андеграунда 60-х. Энгер жил в Англии и также изучал труды Алистера Кроули. За год до покупки Болескин Хауса Пейджем, Энгер жил там. Агент Сотбис, представлявший интересы музыканта, перебил у режиссера цену на покупку оригинального манускрипта Кроули “Sсented Garden”. У Энгера был новый фильм под названием “Lucifer Rising”, который представлял собой ритуальное отображение интересов режиссера к сатанизму. Фильму необходимо было музыкальное оформление.

Кеннет прослушал музыку Джимми и почувствовал духовное родство с патологическими мелодиями и дьявольским смыслом песен типа “Dazed and Confused”. Объединенные интересом к Кроули, «совпадением тематики фильма и музыки», они познакомились при посредничестве спиричуалиста-кокни, которого хорошо знали оба. Энгер навестил Пейджа в Сассексе. Джимми с гордостью продемонстрировал бесценную коллекцию «свидетельств» Кроули – книги (первые издания, манускрипты, шляпы, трости, картины и даже одеяния, в которых маг проводил ритуалы). Джимми согласился поработать над мелодиями к фильму, но заметил, что работа в группе занимает большую часть его времени. В конечном счете, музыкант и режиссер договорились, а Джимми приступил к работе над тем, что обещало плодотворное сотрудничество в будущем.

В северной части Уостершира Роберт работал на своей ферме и подумывал о покупке еще одной – овцеводческой недалеко от побережья Уэльса. (Скоро он ее купит, так же, как и дом в Брон-Е-О). Дома, Плант и Бонзо взяли покровительство над группой Bronco, чей гитарист Робби Блант, являлся их общим киддеминстерским приятелем. Роберт и Бонзо появлялись на репетициях Bronco в деревенском концертном зале. По вечерам вся компания отправлялась в местный паб на пинту-другую пива (или 12 пинт в случае с Бонзо). До сих пор Лед Зеппелин не контактировала с прессой: все было покрыто мраком. Бонзо особенно не жаловал журналистов, но именно он первым нарушил молчание, когда переговорил в лондонском пабе с дружески настроенным репортером Крисом Уэлшем, долгие годы печатавшим свои статьи о группе в “Melody Maker”.

Бонзо рассказал, как блестяще их приняли в Японии – регионе еще неисследованном большинством рок-групп. Он очень волновался перед последними гастролями по Америке, так как не был уверен – сможет ли хорошо играть. Бонзо выразил и отношение к работе: «Я никогда не ставил себе целью стать одним из лучших барабанщиков, да и сейчас не хочу. Масса ребят приходят и говорят – «есть много ударников лучше, чем ты» или что-то в этом роде. Но я наслаждаюсь игрой на пределе именно моих возможностей, вот почему я работаю здесь. И не пытаюсь превзойти Бадди Рича! Но никогда я не играю то, что мне не нравится … Я простой, прямой барабанщик и не стараюсь представить себя лучше, чем есть на самом деле». У чернорабочего группы спросили относительно будущего команды. Он закатил глаза и саркастически произнес: «Они произведут шедевр! Уж я то знаю! Мы будем на вершине в следующем году, или я опять уйду на стройку!»

В начале 1972 года Цеппелины продолжили работу. Очарование неброской природы Англии настроило музыкантов на сентиментальный лад. Ничто в провинции не напоминало о ревущих стадионах, переполненных озверевшими молодыми разъяренными фэнами. Джимми и Роберту (в особенности) было необходимо чувство неподдельной, чистой экзальтации, о которой рок боги мечтали с необузданной страстью.

Чувствовать свое всемогущество, слышать гул толпы, напоминавшей низвергающийся водопад и обладать романтической энергией. Больше ничего и не требовалось. Группа собиралась приступить к работе в середине февраля, дав первый концерт в Сингапуре по дороге в Австралию и Новую Зеландию. Репетиции и работа над новым альбомом начались в январе в лондонской студии “Olympic” и продолжились в феврале в нью-йоркской “Electric Lady”, где в свое время записывался Джими Хендрикс. Здесь же звукоинженер Эдди Крамер смонтировал великолепный «Коричневый Бомбардировщик». Эдди был очень загружен работой. Концерт в бывшей британской колонии Сингапуре был назначен на 14 февраля. За день до него, Лед Зеппелин приземлилась в аэропорту города, но не получила разрешения на въезд из-за слишком длинных волос музыкантов.

Сверхконсервативное правительство страны проводило широкую компанию против вредного, разлагающего влияния западной молодежной культуры (длинные волосы, наркотики, секс) на молодежь Сингапура. Лед Зеппелин не только запретили въезд – не разрешалось даже покидать пределы самолета. Музыкантов вынудили вернуться в Лондон. Турне началось лишь 16-го февраля в австралийском городе Перт. Затем – концерты в Мельбурне, Аделаиде, Брисбейне и Сиднее. Затем - Новая Зеландия, где играли перед 25000 горячих поклонников в Окленде. 10-го марта музыканты выступили перед 26000 зрителей в Сиднее (Новый Южный Уэльс). Турне завершилось. Джимми и Роберт решили поехать в Индию с необходимой звукоаппаратурой, имея кое-какие связи с музыкальным бизнесом Индии. Поездка в Бомбей преследовала цели ознакомления с настоящей музыкой, соединение западных и восточных мелодий, о чем мечтали и долгие годы говорили музыканты Лед Зеппелин.

Бомбей – жаркий, пыльный, переполненный город-порт, с населением в 12 миллионов индусов и мусульман. Располагается на западном побережье Индии и омывается Аравийским морем. В течение нескольких дней Джимми, Роберт и Ричард Коул бродили по улицам с фотоаппаратами и диктофонами, запечатляя неповторимые наряды женщин и заклинателей змей. У Джимми был прекрасный “Stellavox” – магнитофон, на который можно записывать даже в полевых условиях (его использовали и при записи уличных музыкантов). Джимми всегда просил разрешение на запись. Присутствие иностранцев с микрофонами всегда собирало большую толпу. Здесь были праздношатающиеся, а также карманники и нищие. Уличные музыканты – живые хранители 5000-й истории музыки Индии. Старея, они, как правило, удалялись от мира, чтобы окончить свои дни в тишине и спокойствии. Используя связи музыкального мира отзвонили местным музыкантам и кое-кто откликнулся. Большинство выступало в классической индийской манере, остальные следовали западной традиции, работая в бомбейском симфоническом оркестре.

Один молодой гитарист поразил Джимми – он начинал играть на ситар, постепенно переходя к классической гитаре. Индийские сейшены произвели на свет англо-карнатические версии “Friends” и “Four Sticks”. Плант объяснял: «Мы так и не обработали материал. Это был просто эксперимент, мы проверяли - насколько будет легко соединить индийскую музыку с нашими идеями. Выяснилось, что индийским музыкантам трудно осознать западный подход к музыке … Мы обнаружили, что желаемую музыку сможем играть лишь в будущем». Джимми заявил, что сейшен был только исследованием, проверкой потенциала группы. «Намерение поехать в мировое турне», - скажет он позже, - «записываясь в Каире, Бангкоке и Бомбее, привлекая местных музыкантов … Было бы здорово работать в этом направлении, но мы так и не пришли к этому. Эти две записи так никогда и не вышли в новой форме».

По крайней мере, Джимми и Роберт, вернувшись в Англию и записывая новый альбом, знали, что пытались воплотить в жизнь свою западно-восточную мечту. Любимой историей музыкантов стал рассказ о единственном джеме в Бомбее. Джимми играл на японской электрогитаре, подключенной к небольшому усилителю “Fender” перед немногочисленной публикой – ошарашенными покупателями, никогда ранее не слышавшими западных рок-музыкантов, а уж Лед Зеппелин тем более. После игры владелец бара наградил Джимми и Роберта бутылкой индийского виски. Он обещал, что если музыканты придут завтра, то получат еще одну.

В апреле 1972 года у Роберта и Морин родился второй ребенок – сын, которого назвали Кэрэк в честь уэльсско-британского полководца Кэрэктакуса – сына Цимбалина. Военачальник вел долгую и героическую борьбу против римского вторжения в 43 году н.э. Когда Кэрэктакуса в итоге поймали и привезли в Рим в цепях, то император Клавдий был поражен беспримерной храбростью воина и сохранил ему жизнь. Роберт, увлеченный древней историей Уэльса и Британии, дал своему сыну имя легендарного героя.

В мае прилетел Эдди Крамер из Нью-Йорка. До этого ему позвонил Ричард Коул, сказав, что Лед Зеппелин приступает к записи нового альбома в Старгровз – деревенском доме, принадлежавшем Мику Джаггеру. Опять требовалось использование передвижной студии Rolling Stones. Крамер нашел группу очень утомленную от гастролей и путешествий. Джимми и Роберт еще как следует не отошли от работы в Бомбее. Большинство песен (и кое-какие наброски) нового альбома были написаны на репетициях в Старгровз. Были, конечно, и исключения: Джимми привез из дома “The Rain Song” и “Over the Hills”, а Джонс имел с собой композицию “No Quarter”. Крамер любил вспоминать те старгровские сейшены. «Они были великолепными, вдохновенными и прекрасными», - говорит он. «Каждый из Цеппелинов действовал уверенно и чувствовал себя счастливым. Общее настроение было отличным. У меня очень хорошее зрение и из окна студии я видел четырех людей, плясавших в каком-то едином порыве на лужайке после первого воспроизведения “Dancing days”. Этими людьми были Роберт, Бонзо, Джонси и Джимми. Так они выражали чувства по поводу записи неотразимой вещи.»

«Работа в Старгровз представляла собой просто эксперимент. Поздно ночью, абсолютно пьяный Бонзо, одетый в громадный плащ, ворвался ко мне в комнату, смутив тем самым мою подружку (мы находились с ней в постели). Увидев нас он убежал, громко хохоча. Замка не было и скоро он вернулся еще более пьяным, а роуди всю ночь сновали под окнами. К утру, девушка ничего, кроме отвращения, не испытывала. Я ее не виню.

Тем не менее, с ними было здорово работать. Легче всего было записывать Бонзо. На установке находились три микрофона. Звук настолько был качественным, что почти весь шел в дело. Невозможно описать – надо слышать. Бонзо звучал так потому, что бил по барабанам сильнее, чем кто бы то ни было. Он лупил по установке с силой и тяжестью каменщика. С другой стороны, Джон обладал и очень легким ударом, почти прикосновением. В любом случае, Бонзо – ключ к пониманию Лед Зеппелин. С ним можно было работать. Единственной причиной того, что Цеппелины иногда переделывают свои творения, являются временные ориентации и сочетания большинства песен. И если Бонзо осилил свою партию – все остальное моментально занимает нужные места».

Эдди говорит, что именно Джимми являлся лидером группы. Стиль Пейджа был настолько неясным и устремленным в перспективу, что каждый мог дополнить его своими собственными идеями. Крамер чувствовал, что Джимми позволил Джону Полу Джонсу большое отклонение от курса для того, чтобы разнообразить тона в композиции типа “No Quarter”. С Джимми работать было сложнее, ведь он использовал различные виды усилителей, чтобы разнообразить колорит гитарного звука. Пейдж – очень требовательный человек». Они записали “Black Country Woman”, сидя с гитарами в саду. Во время звукозаписи над садом пролетел самолет и Крамер предложил приостановить работу, чтобы убрать нежелательный эффект. Но Роберт отказался и Джимми склонил голову в знак согласия с вокалистом.

Новая музыка не подвергалась сокращению. Масса всего сделано во время старгровских сейшенов и долгие месяцы потом Цеппелины обдумывали – какие вещи они запишут на пластинки, а какие смогут и подождать. Джимми работал над запутанным звуком фанфары с одновременными голосами и гитарой. Первоначальное название песни – “Overture”, но на репетиции ее воинственный дух и движение вызвало к жизни новую рабочую версию – “Campaign”. (Роберт добавил к ней слова и она преобразилась в “The Song Remains The Same” – цеппелиновская дань уважения и отношение к мировой музыке.) “The Rain Song” – блюзовая погребальная композиция, которую Джимми привез из Сассекса, была соткана очень тщательно, пропитанная синтезаторной оркестровкой Джона Пола Джонса. Синтезатор был призван отвлечь от прогрессивного рока и ассоциировался, в основном, с группой Moody Blues. “Over The Hills and Far Away” – вещь Джимми с акустической фолк мелодией, резко переходившей в обычную зепповскую бомбардировку. Роберт добавит сюда бестолковые афоризмы и загадки, а Джонс присоединит причудливую коду на клавесине.

“No Quarter” была, в основном, создана Джоном Полом Джонсом. Ее замкнутая тема вдохновила Роберта написать слова – воображение о смерти викинга, ветрах мифического бога Тора. Возникло ужасное дьявольское видение: «Идя бок о бок со смертью, Дьявол смеется на каждом шагу». Затем следует несообразное смешанное соло на фоно и джаз-секция гитары Джимми. Контекст “No Quarter” предполагал, что Цеппелины не берут в плен и занимаются жертвоприношением, тогда, как песни-шутки типа “Dy’er Maker” и “Crange” давали понять, что не следует принимать смысл песен Лед Зеппелин близко к сердцу: всего лишь дань моде. Регги Ямайки становилось популярным в Англии.

Боб Марли и The Wailers поселились в Лондоне. Цеппелины заинтересовались стилем и его техническими особенностями, а Бонзо частенько сокрушался, что прежде не играл эту музыку. “Dy’er Maker” начиналась как регги, а заканчивалась как пародия на 50-е годы. “The Crange” – спонтанный шарж на Джеймса Брауна. Начинал Бонзо, затем подключался Джонси, потом – Джимми, играя в манере гитариста Джеймса Брауна – Джимми Нолена. Песня превратилась в фолк-пародию, перед пением вымучивающим слова Отиса Реддинга из “Mr. Pityfool”: «Где этот проклятый мост?» Потом, следовали тяжеловесные рок мелодии. Завершала альбом “Dancing Days” с волшебной извивной мелодией, схожей по саунду с индийской двуязычковой шенаи, которую Джимми и Роберт слышали в Бомбее. “The Ocean” насыщена вулканизмом и взрывами, гитарными наслоениями и конструкциями над акустической мощью. Под океаном понимаются неизгладимые впечатления Роберта от разгоряченной толпы юнцов, которые раскачивались и кружились напротив сцены, как волны во время приливов и отливов.

Только такие заводные вещи должны присутствовать на альбоме. Сейшен в Старгровз создала вещи, не вошедшие в данную пластинку – “Black Country Woman”, “The Rover”, “Houses of the Holy” (последняя послужит названием для новой пластинки). Была и другая запись – “Walter’s Walk”, звучащая с необычайной скоростью. Бонзо здесь играл агрессивно и свирепо … И вдруг, приходит мелодия Пейджа, неожиданная, как ночное письмо. Было несколько неясных ритм-мелодий различного качества. Одна из них известна под названием “Slush”. Позже, когда группа прослушивала воспроизведение старгровских песен и композиций в своей обычной лондонской лаборатории–студии “Olympic” в Барне, они поняли, что не так уж и довольны качеством полученного звука, как это было после записи в старом доме Хэдли Грандж. Много месяцев будет потрачено на монтаж и аранжировку в Лондоне и Нью-Йорке. А обычные споры вокруг необычного конверта диска отложат его выпуск до следующего года.

В то время как Цеппелины записывали то, что обещало стать их наиболее известной музыкой, Питер Грант в одиночку пришел к выводу, что крупнейшие рок группы должны заниматься бизнесом. Традиционно гастролирующей группе отстегивали половину чистой прибыли, а остальные 50 % забирали импресарио. Если шоу бывали очень крупными, тогда иногда музыканты получали до 60 %. Перед американским турне 1972 года Питер Грант неприятно удивил импресарио, заявив, что отныне и навсегда Цеппелины будут брать 90 %.

Настоящим импресарио будет Питер Грант и именно он собирается оплачивать все расходы. Местные продюсеры будут выполнять подручную работу и получать 10 % помимо славы от пребывания рядом с «высшей, величайшей группой мира». Импресарио взвыли, но Грант остался непоколебимым. Он жестко добавил, что 10 % от Лед Зеппелин все лучше, чем 50 % от ничего. У дельцов не осталось выбора. «Лед Зеппелин будет зарабатывать и получать больше денег, чем любая другая гастролирующая группа до них». Такая формула Питера Гранта быстро станет популярной в среде крупных рок-звезд. Ричард Коул говорит о наглости Гранта: «Он просто вычислил, что люди идут посмотреть на артиста, который и должен получать деньги. Питер рискнул, снимая стадионы за собственные деньги. Грант заявил: «Я снимаю залы, а ты работаешь на меня». К счастью, мы имели дело с крупными и опытными импресарио, такими как Джерри Вентрауб (который одно время продюсировал Элвиса). Они были согласны.»

Личный бизнес Гранта не удался в результате смерти гитариста Леса Харви из Stone the Crows (детища Гранта). Харви погиб от электрошока, играя на концерте в Свонси (Уэльс) 3-го мая 1972 года. Певица Мэгги Белл – подружка Харви, перестала выступать после несчастного случая. Никто раньше не видел Питера Гранта – этого бесстрашного задиристого рок бегемота, таким унылым и несчастным.

Несмотря на неудачи, Грант прекрасно справился с подготовительными работами, да и 4-й альбом без названия до сих пор находился в чартсах и раскупался стабильно. Билеты почти на все концерты, которые должны состояться в Северной Америке между июнем и августом 1972 года раскупались немедленно без всякой рекламы. Фаны осаждали кассы, создавая обычные сложности для властей. Музыканты подготовили новое шоу и были убеждены в том, что это турне (8-е в США) изменит сам статус группы, переведя Лед Зеппелин из разряда удачливой рок команды и известной лишь фанам, в категорию законодателей и богов, таких, как Beatles и Rolling Stones. Проблема в том, что Роллинги должны гастролировать по Штатам одновременно с Лед Зеппелин. Стоунз (чей альбом “Exile On Main Street” достиг первого места в списках США) не играли в Америке с 1969 года. Гастроли Стоунз были организованы лос-анджелесской фирмой общественных связей и считались событием года для молодежи страны. Несмотря на то, что Цеппелины задвинули Стоунз во многих городах, музыканты почувствовали возбуждение и ужас от того, что их может и не заметят. Преданные фаны еще приходили в неистовство и все концерты превращались в обычную вакханалию.

Несмотря на негласное соглашение с фанами о следовании истинной мистике, никто не мог предугадать хода событий. Все покрыто мраком. Отношения с прессой оставались ужасными, в отличие от Rolling Stones, которые выработали о себе устойчивое общественное мнение. Группа чувствовала, что британская музыкальная пресса готовила им вендетту. Американская пресса почти физически боялась Цеппелинов, их репутации маньяков с кнутами. Страхи увеличились после опубликования мемуаров Элен Сандерс, где она сообщала об оскорблениях, нанесенных ей Цеппелинами во время недель отдыха в 1969 году. Книга была выпущена под заголовком «Поездки». Роберт был обижен таким гнусным отношением средств массовой информации. «Это расстроило меня. Чтобы сохранить чувство собственного достоинства, нужно было выйти на сцену и потребовать сатисфакции … Мы хорошо знали, что лучше многих исполнителей делаем свое дело (я имею в виду людей, уже прославленных прессой). Безо всякой показухи надо заявить людям о себе, чтобы не бытовало мнение, что мы закусываем женщинами, выбрасывая кости из окна».

Долгие годы Цеппелины не нанимали для своих концертов представителей прессы. В 1968 году Билл Харри – постоянный публицист Битлз и редактор “Mercybit”, который затем работал с детищами Микки Моста, попытался найти контакт с группой. С Харри разделались исключительно быстро. Грант и Коул высунули перепуганного журналиста из окна верхнего этажа здания на Оксфорд-стрит, крепко держа беднягу за ноги. Лед Зеппелин наняла другого пресс-агента – маленького человечка Фаллона по кличке «Веер», известного рядом публикаций о T-Rex и других группах эпохи глиттер-рока. Обычно журналисты, желавшие взять интервью у Лед Зеппелин, не получали ответа из офиса Питера Гранта. Если же репортеру удавалось приблизиться на достаточное расстояние к музыкантам, то появлялся большой и мощный Ричард Коул, который приказывал убираться вон. Фаллон попытался привлечь прессу к Джимми и Роберту. Пресс-агент был странной личностью, влюбленным в Джимми и Роберта, ненавидимый Бонзо, Ричардом Коулом и роуди.

Он разговаривал на арго хиппи. Перед обедом Фаллон говорил: «Еда готова.» Если надо уезжать: «Лимузин подан». Когда звонил журналисту, то всегда начинал разговор так: «Парень, я кое-чего хочу сказать тебе». Он был ходячим анекдотом. Когда Цеппелины наняли его, Фаллон работал пресс-агентом группы Silverhead, чей гитарист Робби Блант был киддеминстерским приятелем Роберта. Певец группы – симпатичный, аристократичного вида блондин по имени Майкл де Барр. Последний впервые повстречал Джимми на концерте Silverhead в маленький бирмингемский клуб. Так как Роберт и Робби были друзьями, то обе группы и их окружение отправились к Роберту после концерта, где веселились всю ночь. Майкл де Барр был попросту очарован Джимми сразу же после встречи.

«Мы оба одержимы одним – рок-н-роллом. Это стало нашей атмосферой. Многие уже не интересуются песнями, словами и т.п. Самыми важными вещами стали серьга, хорошая обложка альбома, как выйти из самолета или красиво вылезти из лимузина. Джимми – стойкая личность. Все есть и все готово. А отношение другое. Вот почему я так люблю Джимми». «Я имею в виду, что Джимми неотразим», - продолжил певец. «Он был классической рок-звездой в обнесенном рвом замке, вельветовой одежде, потрясающими машинами, которые не умел водить и редкими гитарами за 80000 долларов. В то время я чуть не рыдал над коллекцией вещей Кроули. Я приезжал к Джимми в Пламптон, а он вытаскивал облачения Кроули, его игральные карты – все редкости, которые собрал музыкант. Я думал, что это было здорово – так запутанно и развратно. Джимми показал мне все. Не знаю, чем я показался Джимми», - закончил Майкл. «Всегда думал, что нравлюсь ему».

8-е гастроли Лед Зеппелин в Северной Америке начались 21 июня 1972 года в Денвере. Новая программа продолжалась теперь от 2,5 до 4-х часов, в зависимости от здоровья и настроения Джимми, опираясь, в основном, на новый материал, незнакомый еще фэнам, с альбома без названия и на старые ураганные хиты – “Since I’ve Been Loving You”, “Dazed and Confused” и неотразимую “Whole Lotta Love”. Концерт открывался рок-н-роллом, переходившим в “Over the Hills and Far Away”, “Black Dog” и “Misty Mountain Hop”, прежде, чем Роберт произносил обычное «Добрый вечер». С самого начала гастролей у Планта возникли проблемы с голосом – в горле першило. Это происходило из-за изменчивости летней погоды. В пустынном климате Техаса и Аризоны, музыканты были вынуждены покидать самолет с кондиционерами и подвергаться воздействию страшной жары, затем – опять кондиционеры в автомобилях, снова жара и … опять кондиционеры. Голос Роберта моментально сел в самом начале. И он сел на диету из горячего чая с лимоном и медом. Недостаток голоса пришлось компенсировать изображением дикой сексуальной энергии. Плант отклонялся назад, а его тело трепетало и корчилось в судорогах.