Hammer Of The Gods II Часть

В “Riot House” происходили обычные безумства. Цеппелины занимали весь 11-й этаж отеля. Расслабляясь, Ричард Коул катался с ревом по коридору на большом мотоцикле «Хонда». Во время перелета в Лос-Анджелес, Дэнни показал Джимми экземпляр журнала “Star” . «Пейдж чуть не сошел с ума», - говорит Дэнни. Он сказал: «Смотри! В Лос-Анджелесе появилось новое поколение группи! Ты знаешь их? И телефоны их имеются?»

Оплотом Цеппелинов в городе являлся бар “Rainbow”. Здесь им предоставили охраняемое помещение и обращались как с членами королевской фамилии. Женщины знали, где их искать. Сюда могло прийти все окружение; посторонним же вход был воспрещен. Цеппелины могли напиться, могли всю ночь устраивать приемы или отправиться в люкс с кем пожелают. Единственная проблема заключалась в том, что девчонки могли попасть в кадр, встревожив жен музыкантов. Джимми заперся в люксе с Лори Мэддокс, которая теперь достигла 15-летнего возраста. Несколько раз Пейджу угрожали смертью и частная охрана постоянно торчала у дверей его люкса. Бонзо и компания цеппелиновских роуди искали случая осуществить ежегодный ритуал – погром гостиницы.

Мебелировка люксов вылетала с балконов. К шайке придрался владелец «Линкольна» с открывающимся верхом, на который команда дружно выливала напитки и швыряла стаканы с 11-го этажа. Обозленные роуди выкинули с балкона стол, вдребезги разнеся машину. Прибыли телевизионщики. Любимым развлечением Лед Зеппелин стал взрывающийся на мостовой большой цветной телевизор. В прошлом году побоище происходило в отеле “Edge Water Inn” Сиэттла, когда Цеппелины выбросили свои телевизоры из окна прямо в море. Так как Питер Грант исправно оплачивал счета, то владелец отеля с легкой завистью признался, что сам бы не прочь проделать это. «Давай», - подначил Грант, достав еще один чек на 500 долларов. Менеджер поднялся наверх и выкинул с балкона большой “Motorola”.

Так было не всегда, несмотря на все легенды о не прекращавшихся дебошах. Дэнни Голдберг вспоминал: «Это уже прискучило музыкантам, которые просто устали. Они постоянно говорили о том, что дикие вечеринки надоели. Они чувствовали себя одинокими и опустошенными. И беспокоились о том, как выглядят на фотографиях и что жены сойдут с ума, увидев их.

2 июня Лед Зеппелин вылетела в Сан-Франциско, чтобы принять участие в шоу на “Kezar Stadium”, организованное Биллом Грэмом. Открыл шоу Рой Харпер, затем выступили The Tubes и Ли Майклз. Настала очередь Лед Зеппелин, но в этот момент музыканты находились еще на борту “The Starship”. Цеппелины прибыли в 3.30. Они играли так громко, что еще уцелевшие хиппи, находившиеся в полумиле от знаменитого “Panhandle”, могли отчетливо слышать музыку. В трех кварталах от места проведения концерта располагался медицинский центр калифорнийского университета, пациенты которого жаловались, что не могут уснуть. Лед Зеппелин играла до 6 вечера.

Потом, они ушли за кулисы, где и наткнулись на обозленного Билла Грэма. Он был взбешен из-за перерыва в концерте. Питер Грант и Билл Грэм походили на Кинг Конга и Годзиллу. Оба были круты, и Грэм никак не мог поверить, что должен отвалить группе такую сумму. Споры продолжались весь вечер. В итоге, люди Грэма не пропустили цеппелиновского фотографа на сцену. В особо сложных ситуациях, Цеппелины обычно предпринимали мерзкие выходки, провоцируя на них Бонзо. Сразу после концерта Бонзо вылил ведро ледяной воды на Билла Грэма, который, в общем-то, не был особенно шокирован. Все менеджеры относились к Грэму как к королю хиппи 60-х, но только не Питер Грант, который заявил: «Никто не заплатит деньги, если группа привела публику в уныние.» Спор как-то утих сам собой. Грэм не любил Лед Зеппелин, но он хорошо заработал на ней. Первая половина гастролей завершилась на следующий день в Лос-Анджелесе, где Цеппелины исполняли старые хиты Yardbirds – “I’m A Man” и песню Фредди Кинга “I’m Going Down”.

Группа разбрелась во время месячного перерыва в турне. Роберт приобрел овцеводческую ферму на побережье Уэльса, а Джимми – поместье “Tower House” в лондонском районе Кенсингтон у актера Ричарда Харриса. Пейдж заплатил за все 350000 фунтов, перебив цену Дэвида Боуи. Здание было построено эдвардианским архитектором и украшено великолепной лепниной. Каждая комната являлась отражением какой-то причуды – бабочки, море, астрология. У каждого проходящего по изысканным комнатам и залам возникало отчетливое чувство соприкосновения с эфемерным высшим пониманием. Джимми продолжал жить в Plumpton Place, но скоро новый дом станет главным прибежищем гитариста. Между тем врачи запретили ему касаться гитары в течение целого месяца до полного заживления руки.

6 июля группа опять встретилась в Чикаго для проведения второй части турне, хотя ситуация немного изменилась. Опять последовала угроза смерти в адрес Джимми от психически больного человека, который предупредил, что Пейджу надо беречься, а то его убьют во время гастролей. Джимми вычислил мужчину, которого поместили в психиатрическую больницу. Охрана продожала дежурить у дверей гитариста круглосуточно. «Лед Зеппелин стала мишенью для угроз», - говорит Дэнни Голдберг, - «и все из-за оккультизма и бешеного успеха. Гастроли 1973 года показали, что угрожали именно музыкантам Лед Зеппелин. События были приняты всерьез. Угрозы, однако, не прекращались».

Вернулся и Рой Харпер. «Джимми считал его великим мыслителем и прорицателем» (по словам Дэнни). «К Рою Харперу относились с большим почтением и содержали наравне с музыкантами группы. Но он начал идиотничать. Например, стоял рядом со сценой, держа в руках игрушечную черную резиновую гориллу, которой и потрясал во время выступления Цеппелинов, как будто игрушка являлась волшебным фетишем и приносила вдохновение группе». Так продолжалось на протяжении нескольких концертов, пока роуди Роберта Бенджи Лефевр не сказал Дэнни: «Я не знаю, что там говорят, но этот парень мягко стелит, да жестко будет спать». Неожиданно мыльный пузырь лопнул. Обслуга относилась к Харперу исключительно плохо. Ричард Коул стал хватать поэта за шею, запихивая в машину исключительно предназначенную для надоевших и нежелательных гостей. Окружение группы пополнилось в лице Б.П. Фаллона и бригадой, работавшей над фильмом Джо Массо. Питер звонил режиссеру 3 раза, убедившись, что фильм может быть полезным для группы.

К моменту прибытия бригады киношников Лед Зеппелин разместилась в “Drake” – нью-йоркском отеле на Мадиссон Авеню. Каждый вечер группа со свитой залезала в лимузины и уезжала в аэропорт Ньюарк, где их ожидал The Starship, заправленный и готовый к вылету. В первый день съемок Лед Зеппелин позировала, расположившись на крыльях большого самолета на фоне гигантской надписи “Led Zeppelin” на фюзеляже, а киношники стрекотали и щелкали камерами. В Балтиморе все 25000 зрителей поднялись и зажгли свои зажигалки, приветствуя группу в момент ее выхода на сцену в знак почтения и преклонения перед очарованием и музыкальным единством. Джимми даже замер, наблюдая такое торжество. «Это был миг настоящего волшебства». Через несколько дней група вылетела в Питтсбург.

Дэнни Голдберг уговорил репортера “Playboy” поехать вместе с музыкантами. На борту “Starship” находились Ахмет Эстерган и штук 6 проституток в шелковых костюмах (девчонки были подружками роуди). Великолепное шампанское и очень холодное пиво лилось рекой. Питер Грант, натянувший на свое грузное тело гавайскую рубашку, грозно взирал на ребят из “Playboy” и мужчину из “Daily Express”, которого Дэнни также захватил с собой. Бонзо ругался с мужчиной – сотрудником “Playboy”, так как журнал не уделил должного внимания деятельности Лед Зеппелин. Роберт заигрывал с одной журналисткой. «Увижу тебя позже … без одежды», - сказал он. Автомобиль с музыкантами конвоировал эскорт полиции с включенными сиренами. Из аэропорта направились на стадион "Pirates". Сцена-платформа была установлена на высоте шести метров в центре поля для игры в бейсбол.

Джимми одет в белый х/б костюм и черную майку, на плече висела красная “Gibson”, а губы надуты. Весь концерт он обстреливал публику буги, извлекая странные звуки из терамина, сходные с завыванием сирен марсианской полиции. Роберт был в своих обычных плотно обтягивающих тело джинсах, а открытая жилетка предлагала взору обнаженную грудь. Он расхаживал с важным видом и постоянно прихорашивался, шевелил губами и выпячивал грудь, блестящую от пота. Он трясся и опускался на сцену, охорашивался в показушной позе и отбрасывал назад волосы, как некий хиппи Иисус. Густая июльская жара превратила концерт в баню. Лампы, установленные на сцене мигали всевозможными цветами - шафрановый, светло-вишневый, индиго, аквамарин и изумруд. В заключении “Whole Lotta Love” – старого испытанного боевика Лед Зеппелин выпустили двести белых голубей. За сценой Ричард Коул теснил журналиста “Playboy”, а затем вообще сбросил его со сцены. Когда шоу закончилось, а первые фаны направились к машинам, Лед Зеппелин уже была на борту “Starship”, отлетавшего в Нью-Йорк.

Время шло быстро и длинное, изнурительное турне близилось к своему завершению. В Бостоне цеппелиновские роуди схватились с группой наемников профсоюза водителей грузового транспорта, которая неожиданно появилась за сценой в парке и попыталась скинуть группу со сцены. Питер Грант и его армия прогнала молодчиков, предварительно разбив в кровь их физиономии. Гастроли закончились тремя концертами в нью-йоркском “Maddison Square Garden”. Отель “Drake” превратился в гнездо хаоса. Люкс Ричарда Коула был набит друзьями, выпрашивавшими билеты, журналистами, группи, продавцами редких гитар и всевозможными дилерами. Телефоны раскалялись добела с просьбами об интервью. Наконец-то средства массовой информации обратили внимание! “Rolling Stone” предложил большие публикации, если Пейдж и Плант дадут интервью, но дело не выгорело. Все предложения телевидения были также отклонены. Лед Зеппелин гордилась тем, что все это она отложила!

Роберт забрел в люкс Коула в поисках пива и билетов для своих бирмингемских друзей. Потом появился Пейдж – бледный, похожий на привидение, в черном вельветовом костюме. Он выглядел крайне истощенным. Раненая рука еще беспокоила, и требовались большие усилия воли, чтобы заставить себя играть на гитаре по 3 часа в день. Да и последние 2 недели были омрачены угрозами. 2 недели Джимми почти не спал, поддерживая себя допингом, выпивкой и гамбургерами. В день первого нью-йоркского концерта его автомобиль занесло на ворота зала, когда длинноволосый парень бросился на капот машины, закричав: «Джимми, Иисус рядом!» Полицейские схватили парня, и как следует отдубасили. Репортеру Джимми прошептал: «Мы все ужасно износились. Еще немного – и боюсь, что не смогу восстановить силы».

Между тем, бригада операторов собиралась продолжать съемки. Они по каким-то причинам не смогли снять всю “Whole Lotta Love”, но никак не могли убедить Джона Пола Джонса одеть ту же самую майку всего на три дня.

В последнюю нью-йоркскую ночь Лед Зеппелин была ограблена на 200000 долларов. Приехав в отель “Drake”, Ричард Коул и адвокат Стив Вейс поместили точно не посчитанную сумму денег (там примерно было от 180 до 203 тысяч долларов). Группа всегда возила с собой большие суммы наличности «на случай, если нужно будет купить гитару посреди ночи». По окончании гастролей, на руках находилось даже больше денег, чтобы заплатить за самолет и бригаде, снимавшей фильм.

«Я отправился к сейфу в 2 или 3 часа ночи после одного из концертов», - говорит Ричард Коул, - «чтобы достать деньги для покупки гитары для Джимми. Деньги были на месте. Затем мы целый день спали. Потом, в день последнего концерта я опять пошел за деньгами, чтобы рассчитаться в Гардене (мы уже собирались сесть по машинам). Я открыл сейф, а там не было ни хуя. Денег не было, остались только паспорта. Я, бля, аж зарычал от злости».

Коул ничего не сказал музыкантам, которые уже подготовились к последнему концерту. Он отослал автомобили и позвонил Стиву Вейсу. Затем, отправился в комнаты музыкантов. Через 2 часа комнаты тщательно обыскивались представителями ФБР. Ричарду Коулу задали вопросы, сняли отпечатки пальцев и попросили его пройти детектор лжи, который ничего не определил, к всеобщему удивлению.

В “Maddison Square Garden” группа отправилась не имея не малейшего представления об ограблении. Нью-Йоркские концерты не могли принести много денег, так как большая их часть планировалась на оплату и проживание команды киношников. “Dazed and Confused” теперь продолжалась более получаса. Джимми опять использовал скрипичный смычок для воспроизведения странных посвистов и кибернетического предсмертного грохота, прежде, чем перейти к от туманных звуков к яркому джему “Route 66” с воплями Роберта (“Oh, suck it!), завершавшегося имитацией оргазма. Во время исполнения “No Quarter” за сценой царил какой-то испуг. Что-то здесь не так! Куда-то исчез вездесущий Коул, а Питер Грант что-то жарко доказывал Ахмету Эстергану. Во время соло Бонзо, когда тройка музыкантов покинула сцену, то им сообщили о грабеже.

Казалось, что музыканты даже и не огорчились. Джимми Пейдж сказал позже: «Мы достигли такого уровня, что не заботились о мелочах». На сцене играл Бонзо, выбивая свои сокрушительные ритмы, ударяя по барабанам руками и создавая поразительные интонации с дробными педальными эффектами. Он исполнял небольшие блюзовые мелодии, лупил по тарелкам и большому 38 дюймовому симфоническому гонгу. За кулисами ему сообщили о грабеже: Бонзо рассвирепел и превратился в Зверя. По возвращении в отель музыкантов допросило ФБР. Ограбление оставалось загадкой. Официально Коул был оправдан, но все еще находился под подозрением.

Либо у кого-то был дубликат ключа, либо деньги взял Коул. (А один рабочий гостиницы исчез после увольнения, но деньги так никогда и не нашлись). На следующее утро во многих газетах появились сообщения о происшествии и отель подвергся осаде прессой. Питер Грант сильно избил фотографа из “New York Post”, был арестован и обвинен в физическом насилии. Дэнни решил организовать пресс-конференцию, но никто из группы не пожелал в ней участвовать. Сильнее всех расстроился Бонзо – никто еще не видел его таким. «Если бы мы провели пресс-конференцию», - пробормотал он, - «у нас бы вообще не осталось выхода. Таким шагом мы бы показали свое беспокойство, а они бы решили, что мы беспокоимся только о деньгах. Если бы мы сказали, что не заботимся о деньгах, они бы подумали, что мы слишком богаты.

Поэтому и не следовало говорить с прессой». Однако пресс-конференция все же состоялась, а Питер Грант ответил на вопросы журналистов. Ян Ходенфилд из “Post” поинтересовался – не была ли эта акция обыкновенным трюком. Казалось, Питер Грант был готов проглотить Ходенфилда. Задали вопрос – почему группа возила с собой так много наличных денег. Грант ответил, что нужно было платить арендную плату за самолет. Спросили и насчет страхования. Выяснилось, что никакой страховки не было. Ненавидят ли теперь Цеппелины Америку? Грант возразил: «Нет, мы обожаем Америку!» Лед Зеппелин возвратилась домой на следующий день. Когда семья Джимми увидела в каком плачевном состоянии находился гитарист – истощенный, невыспавшийся, похудевший, нервный – они попытались отправить его на отдых в санаторий.

Джимми сказал журналисту, что годится лишь для психлечебницы или монастыря. «Я думал – какого черта я этим занимаюсь? Я был похож на бак с адреналином, где забыли закрыть кран. Во время концертов для такого множества людей слишком много энергии было потрачено. Я чувствовал себя закупоренным кипящим чайником. 5 суток безостановочных скачек. Не думаю, что такая гонка повлияла на качество игры. Я покидал сцену, чувствуя, что поток адреналина продолжает извергаться. И ничего не мог с этим поделать. Я понимал, что нужно отправиться куда-нибудь, где находится палата, обитая войлоком и где можно немного отключиться и побуянить вволю. Я серьезно задумывался о таком шаге».

Robert Plant

Музыканты опять разъехались по домам. В сентябре Роберта назвали певцом № 1 по опросу читателей “Melody Maker”. На следующий месяц киношники Джо Массо начали снимать музыкантов в домашней обстановке. Этот отснятый материал будет смонтирован с предыдущими кусками, сделанными во время гастролей для усиления символического эффекта группы. Джимми был снят, играющим на гитаре на берегах озера Лох-Несс в Болескине. Сделали многократную повторную съемку момента, когда Пейдж взбирается на вершину скалы. Там во время полнолуния, Джимми трансформируется в Старого Человека Горы, держа в руках фонарь Отшельника. Роберта сняли на его ферме в Уэльсе и в Raglan Castle, где он сыграл обычного кельтского героя мифов, с неестественным позированием и ухватками средневекового простолюдина. Роль Бонзо оказалась более прямолинейной.

Сняли его ферму, быков – победителей выставок, солидную коллекцию автомобилей и поездки в паб на кружку-другую пива. Джонс был показан в домашней обстановке в родном Сассексе, читающим дочерям «Джек и Фасоль». Одетый как привидение, он играл на огромном органе, скакал на лошади по ночному Сассексу. Наконец Джонсу все надоело и он указал бригаде на дверь. Питер Грант и Ричард Коул представали в фильме в образе гангстеров 20-х годов, достающих пулеметы из родстера и обстреливающие дом. На изображение позднее наложат соответствующую музыку. Группа же сомневалась по поводу фильма. Финансирование этого проекта обошлось Гранту в фантастическую сумму. Он называл уже почти готовый фильм «плохой, чрезмерно дорогой любительской съемкой». В конце года Цеппелины просмотрели отдельные куски фильма и поняли, насколько посредственно, заурядно они выглядят, особенно в заключительной части концертов.

И группа решила позабыть о фильме навсегда. Джимми Пейдж между тем вернулся к работе. Начались репетиции нового альбома. Планировалось создать двойную пластинку с 6-ю или 7-ю новыми песнями на фоне вещей, произведенных еще в Bron-Yr-Aur. Помимо этого к Джимми приставал еще Кеннет Энгер, который упрашивал Пейджа дать несколько мелодий к фильму “Lucifer Rising”. Музыка создавалась медленно: появлялись холодные, звонкие, искусственные мелодии и заклинания, наложенные друг на друга. Джимми часто задавали вопросы о его отношении к оккультизму. Однажды его спросили – какое историческое лицо он бы хотел повстречать. Он ответил, что хотел бы встретить Макиавелли, автора «Государя». «Это был гений зла», - сказал Пейдж. «… Но если вы изучаете, как и я сверхъестественное, то не сможете проигнорировать зло. У меня много книг, посвященных этому вопросу, я посещал спиритические сеансы. И хочу продолжить изучение данного вопроса.

Магия очень важна, если люди занимаются ею. Считаю, что Алистер Кроули злободневен и сегодня. Мы еще ищем правду: поиски продолжаются». Тогда же у Джимми спросили о его отношении к женщинам. Его ответ был достаточно откровенен: «Кроули был невысокого мнения о женщинах. Думаю, что он был прав». Пейдж говорил и о смеси экзальтации и дурного предзнаменования. «Сейчас я знаю свою музыкальную направленность», - сказал он в конце 1973 года, - «и я воплощу ее в жизнь, так как являюсь кладезем великой силы». Продолжил Пейдж о том, что идет наперекор времени, и что чувства его замыкаются на самом себе. Относительно будущего группы Пейдж философски заметил: «Мы будем вместе до тех пор, пока один из нас не выйдет из игры».