Hammer Of The Gods II 

Оставаясь спокойным в центре неподвижной культуры, он толкает ее к дальнейшему развитию. Если нам нужны герои, так уж пусть лучше будет Джимми Пейдж, чем политические фигляры, шуты или качки. Лучше уж скромные, нервные или металлические молодежные песни – песни, вдохновляющие поколение. Тони Палмер

“The Observer”.

Через 2 дня после 31-й годовщины «скромного, нервного металлического» юнца Цеппелины опять приступили к работе. Они дали несколько пробных концертов перед гигантским по масштабам турне, которое должно было начаться в Миннеаполисе 18 января 1975 года. Оно станет самой амбициозной кампанией музыкантов за всю историю Лед Зеппелин. Сорок шоу в 26 городах должны были принести прибыль свыше 5 миллионов долларов. За минувшие 2 года публика изголодалась по группе – ни выступлений по ТВ, ни концертов или новых альбомов. Билеты раскупались яростно и безумно. В Нью-Йорке была ограблена касса с билетами на Лонг-Айленд. В Вашингтоне фаны швыряли в полицию бутылками. Блюстители порядка лишь пытались упорядочить очередь за билетами. В Бостоне руководство “Boston Garden” пожалело тысячи подростков, собравшихся за билетами на морозе и разрешило им спать на неохраняемой арене, которую фаны подвергли разорению.

Мэр Бостона отменил шоу на следующий день, что очень огорчило группу, так как Бостон являлся как бы парником Лед Зеппелин во времена головокружительных оргий в “Tea Party”. Несмотря на всякие проволочки, билеты на 700000 мест были распроданы за 1 день. Альбом “Physical Graffiti” был выпущен с опозданием в один год. Посчитали, что за этот 6-й по счету двойной альбом Лед Зеппелин (8 новых песен, сработанных в Хэдли Грандж и 7 старых композиций) можно было выручить 15 миллионов долларов. В чартсах журнала “Billboard” пластинка находилась на 3-м месте. Невероятно, но в начале 1975 года у Лед Зеппелин было 9 альбомов и все они находились в чартсах. Восторг от надвигавшегося визита Лед Зеппелин приподнял все 6 альбомов, а также три пластинки, выпущенных на “Swan Song” (Bad Company, The Pretty Things и Мэгги Белл), которые тоже занимали почетные места.

9 пластинок явились высшей точкой деловой карьеры Лед Зеппелин и беспрецедентной удачей. “Physical Graffiti”, возможно, самый тяжелый альбом из все произведенных ранее, занял первое место в Америке и оставался на этой строчке многие недели. Оформление обложки было запутанным: сдаваемый в аренду многоквартирный дом из коричневого кирпича, на окнах которого можно видеть различные произведения иконографии (книжные иллюстрации). Картины Филдса и Ли Харви Освальда соседствовали с фотографиями группы, сделанных как раз до прихода Стиви Вандера в упомянутом случае. Заказы на альбом были очень высоки. Один нью-йоркский магазин, например, продавал по 300 штук в час.

В нью-йоркском офисе “Swan Song”, находящимся на верхнем этаже здания “Newsweek”, царило обычное оживление. Дэнни Голдберг сидел на софе в углу своего кабинета, который он украсил плакатами с изображением голубого индийского бога Кришны. «Лютик» был переименован Робертом Плантом в «Говинду» в честь одного из многих перевоплощений голубого бога. Говинда разговаривал по телефону: «Вот что я тебе скажу, Макс. Я не могу дать тебе работу телохранителя Джимми Пейджа, так как ты относишься к той категории людей, от которых собственно и защищается Пейдж. Я не могу разговаривать … Очень занят. Буду занят около года, по крайней мере, 6 месяцев, позвони потом. Да благословит тебя бог. Пока». Обычная жизнь Дэнни Голдберга нарушалась сотнями телефонных звонков: большинство людей просили билеты, интервью с музыкантами, фотографии, то есть то, что было связано с самой крутой группой рок-н-ролла в мире. Материально-техническая база гастролей была просто сногсшибательной. “The Starship” был арендован снова, правда, за более высокую плату. 44 роуди заботились об аппаратуре общей мощностью в 310000 ватт, включающей 150 подсветок (3 криптоновые лазерные пушки), 5 осветительных вышек плюс стандартные взрывные устройства, дымовую аппаратуру и аппараты с сухим льдом. Система звука была компьютеризирована и оснащена новой системой задержки функций на 1 разряд, способной извергать потоки обратной связи, завывавшей как фурия и обеспечивавшей синхронные гармоничные эффекты для пения или игры.

Обычные несчастья и неудачи начались еще до отъезда из Англии. Выходя из поезда на вокзале Victoria Station, Джимми сильно прищемил палец дверью купе. Гастроли обещали быть слишком важными и серьезными для группы; отложить их могла лишь смерть. И Пейдж решил применить трехпальцевую технику, а на период первых концертов вычеркнул из репертуара трудную “Dazed and Confused”. Возникли и другие осложнения. Роберт простудился, а у Бонзо возникли проблемы с желудком (непонятное стечение обстоятельств). По этим и другим причинам в турне взяли молодого врача. В свое время врач работал у Rolling Stones. С собой он прихватил два огромных саквояжа с медикаментами. Он был в состоянии лечить от огнестрельных ранений до депрессии и алкогольных отравлений. Музыканты со смехом сообщали друзьям, что врач дал им сексуальные стимуляторы (сообщив также, что он большой «сластена»): его привлекали многочисленные девчонки, тусовавшиеся в холле чикагского отеля “Ambassador” и других временных пристанищах Лед Зеппелин. Музыканты приземлились в Чикаго, неподготовленные к морозной погоде января американского среднего Запада. Роберт ступил на землю в рубашке и кожаном пиджаке; простуда вскоре перешла в грипп.

В спешном порядке перед отъездом в Миннеаполис были приобретены шубы. Новый концерт опять начинался с Рок-н-ролла и новыми незнакомыми публике вещами с “Graffiti” - “Sick Again”, “Kashmir”, “Trampled Underfoot”, плюс старыми хитами Цеппелинов. “In My Time Of Dying” отличалась болезненным блюзовым характером и гитарой, шипевшей подобно разъяренной кобре. Здесь присутствовал длинный акустический сет и гиперкинетические взрывы. Сет завершался не “Whole Lotta Love”, которая теперь была лишь остаточной 8-ми тактовой прелюдией к “Stairway To Heaven”. К 1975 году “Stairway” заняла положение поп-гимна, а для фанов имела неземную, духовную окраску. Диск-жокеи с радиостанций FM сообщали, что песня пользуется неизменным успехом у домохозяек в дневное время, а вечерами у тинэйджеров. Часто радиостанции получали заявки на песню и во время похорон подростков. Песня Лед Зеппелин стала духовной дорогой многих людей. Спустя 10 лет после ее выпуска многие американские жокеи еще считали “Stairway” песней № 1 в рок музыке.

Лед Зеппелин вернулась в Чикаго и дала три мрачных концерта на чикагском стадионе. Палец гитариста работал лишь благодаря врачу Джеку Даниэлю. Роберт выходил на сцену с высокой температурой. Но, каким-то образом, трудности преодолели. Специальные эффекты, в особенности лазерные лучи толщиной с карандаш, сглаживали некоторые ошибки группы. Первые концерты включали “The Wanton Song” и “When The Levee Breaks” (в последствии, их заменили другие композиции). Конечно юнцы приходили не только для того, чтобы услышать музыку, но и увидеть мистику живьем. Шелковые одеяния Джимми казались неистовыми с изображенными на них драконами, злобно алевшими маками, звездами, полумесяцами и эзотерическими символами – эмблемой “Zoso”, знаками скорпиона и 666 – библейским числом дьявола, которое сперва Кроули, а затем и Джимми Пейдж взяли в качестве личного знака отличия. Композиция “Moby Dick” – барабанное соло Бонзо скрепляло весь концерт воедино. Если космическая заумь Пейджа и призывы Роберта не работали, то на помощь приходил Бонзо, всегда получая продолжительные овации молодежи.

Вне сцены он был чудовищем Гренделом, прятавшегося от посторонних глаз. На концертах Бонзо не делал ошибок, одетый в свои обычные одежды разнузданного терроризма – белый накрахмаленный костюм и черный котелок посетителей клуба “Clockwork Orange”. В Чикаго он пришел в ярость, узнав, что его номер находится под комнатой Карен Карпентер – звездой “Playboy”. Джимми выглядел подавленным из-за больного пальца; ему приходилось трудно во время игры на концертах. Плохо все и теперь он «пожинает плоды судьбы». Гитарист жаловался, что отвратительно переносит перелеты и у него выработались новые проблемы – клаустрофобия и головокружения. После концерта Ричард Коул доставил группу в отель на чай перед необходимыми визитами в местные дискоклубы. Каждый чувствовал себя больным или тоскующим по дому.

И все же гастроли медленно набирали обороты. В Чикаго Роберт и Джимми беседовали с Камероном Кроувом – молодым журналистом из “Rolling Stone”, который всегда отлично писал о группах, с которыми хоть когда-нибудь имел дело. Роберт с горечью говорил о надвигавшейся старости, об изменении ситуации в Лос-Анджелесе, где почти все старые коллеги либо разъехались или умерли от передозировок. Обвиненный журналистами в «невнятном детском лепете», Роберт выразил свое негодование: «Смысл нашей поездки – желание мира, равновесия и идиллии. Каждый мечтает об этом, как же можно по иному выразить свои чувства?» Джимми тоже отверг критику группы. Ему задали вопрос – как он представляет себя в 40 летнем возрасте. Джимми ответил, что и не думает дожить до такого возраста (еще раньше он не предполагал дотянуть и до 30-ти). «У меня есть такие опасения … но я не боюсь смерти», - сказал Пейдж. «Это самая большая загадка из всех. И так будет всегда. Это борьба со временем.

Никто не знает, что может произойти». В итоге Пейдж заявил: «Я похож на ангела со сломанным крылом». Из Чикаго Лед Зеппелин вылетела на концерты в кливлендский “Coliseum” и “Arena” Индианаполиса. Репетициями к гастролям по Америке послужили 2 концерта в Роттердаме и Брюсселе: музыканты играли, в основном, песни с “Graffiti”. Грипп Роберта достиг своего пика, а концерт 27 января в “St. Louis” отменили. Врач уложил Планта в постель и на 4 дня был взят тайм-аут. Остальные музыканты во главе с Питером Грантом отправились из холодного Чикаго в солнечный Лос-Анджелес на своем верном “Starship”. Группа платила за самолет, по крайней мере, 2500 долларов в сутки. Почему бы и не слетать в Калифорнию? Не повезло только Роберту. В самолете только Джонси сидел мрачный и подавленный, так как хотел побывать не в Лос-Анджелесе, а на теплых Багамах. Но огромное желание Джимми повидать своих подружек победило. Бонзо выпил целую бутылку шотландского виски и уже 2 часа, как он находился в одной из спален самолета.

После пробуждения скверное настроение барабанщика не улучшилось. Незаметно появившись из ванной, одетым только в халат, он схватил хорошенькую стюардессу, которая в тот момент шла между рядами. Ничего не подозревавшая девушка сперва подумала, что над ней подшутили, но Бонзо принялся связывать ее ремнями безопасности и задрал платье. Объявив, что намерен трахать ее раком, Бонзо распахнул свой халат (ситуация походила на изнасилование). Перепуганная насмерть стюардесса принялась визжать. Из спален немедленно появились Питер Грант и Ричард Коул, оторвав Бонзо от девушки. Роль благородного успокоителя взял на себя мудрый Джимми Пейдж. Ему потребовалось 10 минут, чтобы поговорить с девушкой и полностью укрепить ее расходившиеся нервы.

На борту самолета присутствовали несколько журналистов, включая Криса Чарльзворта из “Melody Maker” и фотографа группы Нила Престона. Когда самолет пошел на посадку, в салоне появился Коул и объявил приказ: «Я не хочу, чтобы хоть одно ебаное слово о происшествии было напечатано. Понятно?». Коул пристально посмотрел на мужчин. Журналисты поняли. В Лос-Анджелесе все прямиком поехали в “Rainbow”. Большинство английских групп, приезжавших в Лос-Анджелес, были крайне предусмотрительными (за исключением Элтона Джона). Цеппелины же окружали себя самыми грубыми и отъявленными группи, будто те были духовными сестрами музыкантов. Порой, здесь происходили сумасшедшие сцены. Один пьяный приблизился к Цеппелинам и крикнул Джимми: «Ты ни хуя не умеешь играть на гитаре! Пошел к ебеней матери!» Джимми приподнялся, чтобы ударить обидчика, но был отстранен Грантом, который очень беспокоился о хрупких руках Пейджа. Пьяный продолжал выкрикивать оскорбления. Грант покраснел, вышвырнул парня на улицу, где и надавал пиздюлей. Только Питер собрался добавить парню еще, как к гиганту подошла худенькая девушка и кротко спросила: «Мистер Грант, я могу попросить у Вас автограф?».

Ричард Коул славился тем, что очень быстро собирал группу после концерта, и музыканты немедленно уезжали. Но в данном случае, сотни фанов закупорили все выходы и Коул никак не мог вывести машины из пробки. Местные шоферы быстро стушевались при виде бегущих юнцов. Лопнуло лобовое стекло у «Кадиллака», затем - другое. Крыша машины, в которой находилась группа, начала прогибаться под тяжестью навалившихся фанов. Была видна лишь масса корчившихся лиц и тел. Фаны не собирались уходить и Питер Грант выкинул перепуганного шофера, заорав во все горло: «Я поведу!» За первой машиной находилась вторая, которой управлял роуди Deep Purple по имени Магнет – друг детства Роберта, исполнявшего заодно и функции шофера.

Грант принялся таранить полицейскую машину, стоявшую поперек дороги. Коп приказал прекратить, а Питер завопил: «Если ты, бля, не освободишь дорогу, то я тя снесу к хуям!» Наконец, автомобили выбрались из затора, царившего вокруг концертного зала. Тут заметили, что за машинами Цеппелинов неотступно следует целый эскорт автомобилей со скоростью 80 километров в час и отдельные машины фанов стараются прижаться как можно ближе, чтобы заглянуть внутрь лимузинов. Наконец подъехали к “Starship”, мокрые и блестящие на свету прожекторов. Грант настолько успокоился, что даже сделал круг почета у мирно стоявшего самолета.

Следующая остановка была в Нью-Йорке. Лед Зеппелин осела в знаменитом, аристократическом отеле “Plaza”. Перед регистрацией Бонзо администрация потребовала сумму в 10000 долларов в качестве залога за возможные разрушения. Обычные пианино и стереоприемники поставили в люксах музыкантов. Бонзо потребовал бильярдный стол, чтобы иметь возможность попрактиковаться в снукере. Джимми жаловался на свой номер, похожий на искусственный Версаль. Роберт сделал несколько вылазок в индийский ресторан «Нирвана» в Central Park South, где напомнил официантам, что женат на индийской женщине.

Дэнни Голдберг организовал двустороннее интервью между Джимми и писателем Вильямом Берроузом. Пленка с записью беседы послужила материалом для статьи о Лед Зеппелин, опубликованной в журнале “Crawdaddy”. Конечно же Пейдж испытывал тревогу и опасения. Как и Кроули, Берроуз был местным выдающимся Люцифером, современным магом, легендарным наркоманом и актером, чьи интересы простирались далеко за пределы литературы и музыки, живописи и кино. Берроуз присутствовал на первом концерте Лед Зеппелин в “Maddison Square Garden” и сидел в 13-м ряду, отказавшись от хлопчатобумажных затычек для ушей, хотя группа играла на полную громкость своего оборудования.

В статье потрясенный Берроуз указывал, что зрители Лед Зеппелин были «рекой молодости и единым организмом - чистое послушное тело рабочего парня». Он сравнивал музыку Лед Зеппелин с трансовой музыкой короля марокканских музыкантов Джаджоукой, который играл громкие трубные вещи на рожках под ураганный бой барабанов. Марокканская музыка применялась для психологического воздействия. Так и публика Лед Зеппелин использовала музыку своих кумиров для астральных путешествий и духовного восстановления. На ужине Берроуз горячо убеждал Джимми побывать в Марокко. Писатель был поражен отрешенностью Пейджа … Берроуз продолжал болтовню об отрицательных и положительных эффектах ультразвука, известных случаях гибели людей на перуанских футбольных стадионах. Джимми был рассеян, говоря лишь свои обычные «Хм, да-а, не-а.»

Robert Plant

В “Plaza” Джимми включил кинопроектор и показывал кадры из фильма “Lucifer Rising” друзьям, пытаясь получить как можно больше идей о музыке. Телевизор вышел из строя, так как капавший со свеч стеарин испортил его. Было организовано множество вечеринок, включая и специально устроенную для группы фирмой “Atlantic” в “Penn Plaza Club”. Вечернее шоу прошло нормально: группа звучала как того добивался Джимми. На концерте присутствовали кое-кто из Rolling Stones. Они также готовили турне в этом году. Мик Джаггер появился на одном из шоу в Maddison Square Garden и мог воочию наблюдать методы работы Питера Гранта. Рон Вуд представил группу фармацевтическому магнату, который любил устраивать вечера для британских рок-звезд. В качестве допинга предлагалось неограниченное количество разрешенного медицинского кокаина.

Одновременно Лед Зеппелин продолжала выступать в городах восточного побережья. Джимми и Питер обычно сваливали грязное белье в одной из спален “Starship”. Бонзо отдыхал или буйствовал по соседству, а Джонс был поглощен игрой в трик-трак. Роберт, слишком активный, чтобы сидеть на месте, шатался по самолету, разговаривая с корреспондентами Дэнни или смотря видеофильмы типа “Flash Gordon” и “Don’t Knock the Rock”. В итоге Бонзо вышел из-под контроля. Во время перелета в Детройт он напился и стал мрачным. Без видимой причины он сорвал очки с носа перепугавшегося регионального менеджера “Atlantic Records”, сжав их так, что они хрустнули. После чего швырнул осколки стекол на ковер. Не сказав ни слова, Бонзо развернулся и ушел в хвостовую часть самолета. Музыканты, наблюдавшие эту сцену, подавленно молчали. Немедленно прислали Ричарда Коула на усмирение распоясавшегося пассажира. На каждом концерте происходили какие-то неприятности. Смертью угрожали теперь повсеместно. Поэтому двое вооруженных до зубов телохранителей (из бывших агентов ФБР) всегда находились с группой. В зале “Spectrum” в Филадельфии напротив сцены во время исполнения “Stairway To Heaven” разгорелась ожесточенная драка. Юнец подбежал к сцене, надеясь сфотографироваться на фоне музыкантов. Двое среднего возраста охранников набросились на него и принялись избивать парня кулаками.

Джимми подошел к краю сцены и уже собирался огреть одного из извергов своей гитарой с двойным грифом, но вовремя сдержался. К счастью, гитару было практически невозможно снять без посторонней помощи. Подоспел Роберт, размахивая микрофонной стойкой, как клюшкой для гольфа. Жестокость была наказана сильным ударом стойки по голове. Концерт продолжался. Скоро, раненого охранника увидели за кулисами. Он на чем свет стоит ругал Планта, вызывая певца на поединок. Роберт настучал о происшествии Питеру Гранту, допивавшему третью бутылку “Blue Nun”. Создали бригаду немедленного реагирования из роуди, которые отловили обидчика и вышвырнули из его же здания.

Гастроли затем пронеслись над Кливлендом, Питтсбургом, Монреалем и Вашингтоном. Грипп Роберта прошел - он опять находился в форме. Концерты теперь продолжались по 2,5 часа. Волосы рассыпаются, кимоно развевается, открытая грудная клетка лоснится от пота. Роберт стал самим собой, неподдельным распутником, демонстрировавшим свой торс. Бонзо, как бык, всегда шел вперед в своей грубой и неуклюжей манере, разговаривая на очень трудном мидлендском диалекте, который так и прорывался через искусственную вежливость. Джонс продолжал находиться в тени, однако он и Бонзо пожаловались Дэнни Голдбергу, что не занимают должного места в группе. Их мнения и слова до сих пор оставались за рамками публичных интервью. Дэнни обратился к Джимми – тот перепасовал журналиста к светотехнику. Последний свою очередь заявил, что имеет строгие указания Джимми и что ни Бонзо ни Джонси не должны освещаться на сцене. Так началась внутренняя борьба за власть в группе. 10 февраля группа вылетела в Вашингтон на концерт в громадном «Capital Centre”.

Джимми никогда не спал днем и всегда удивлялся, как музыканты могут отдыхать, свернувшись калачиком в углу специально построенной сцены. Зал был неосвещен, усилители подключены и жужжали, публика развлекалась фейерверками и хлопушками. Казалось, что войска Сайгона захватили город. Джимми трясся как лист. Он не любил ожидать за кулисами начала концерта, предпочитая выскакивать из лимузина и через несколько секунд уже быть на сцене. Бонзо внимательно прислушивался к громоподобному шуму толпы. «Удивительно», - сказал Бонзо. И, наконец, все услышали: «Леди и джентльмены - Лед Зеппелин!» После двух концертов в Нью-Йорке, группа объявила 10-дневный перерыв в гастролях. Джимми и Роберт отправились на Доминику, остальные разъехались по домам.

Через 2 недели гастроли возобновились. Все отдохнули, а Джимми с Робертом привезли из поездки россказни о том, как они ели желеобразные вареные фрукты, вызывавшие галлюцинации и абсолютно отказались от «травки». Теперь Лед Зеппелин путешествовала по Техасу и югу страны. Перед концертом в Остине на сцене была поставлена еще одна барабанная установка для Саймона Кирка – ударника Bad Company, вступавшего в дело во время бурного исполнения “Whole Lotta Love”. Как обычно, южные фаны Лед Зеппелин оказались самыми горячими. В “Baton Rouge” служба безопасности конфисковала у них 3 пистолета и 20 ножей. Удивительно, но Джон Боннэм вел себя вполне прилично. Еще в Техасе Ричард Коул приставил одного телохранителя приглядывать за Бонзо во избежание эксцессов. Джек Келли – бывший агент ФБР (в 60-х он шпионил за радикалами в Бостоне), неотступно следовал за Бонзо между концертами в Далласе. Однажды днем во время поездки по городу, Бонзо случайно увидел сверкающий автомобиль “Corvette” 1959 года выпуска, стоявший на улице.

Страсть Бонзо к редким машинам была общеизвестна. «Джек», - сказал Бонзо Келли, - «я бы хотел, чтобы ты подождал у машины, пока не появится ее владелец. Скажи ему, что господин Боннэм предлагает ему выпить. А если он не согласится, подумай, можно ли его арестовать». В тот день Бонзо заплатил 18000 долларов наличными за автомобиль, хотя на обычном рынке мог купить то же самое и за 10000. Права барабанщика на вождение в Англии были аннулированы, поэтому ему не разрешили управлять и в Америке. Пришлось перегонять машину в Лос-Анджелес, где ее поместили в подземном гараже “Riot House”. А высокооплачиваемый адвокат группы провел целых два дня в офисе регистрации автомобилей, пытаясь выбить страховку и временные номера. Между тем, Бонзо часами сидел в машине с Миком Ральфом из Bad Company, пробуя двигатель. Через две недели Боннэм приобрел восстановленную модель Т «Форд» и оба автомобиля были отправлены кораблем на Уостерширскую ферму “Old Hyde Farm”.